Книги от FemBooks

Health at Every Size

Fat isn’t the problem. Dieting is the problem. A society that rejects anyone whose body shape or size doesn’t match an impossible ideal is the problem. A medical establishment that equates “thin” with “healthy” is the problem.The solution?Health at Every Size.Tune in to your body’s expert guidance. Find the joy in movement. Eat what you want, when you want, choosing pleasurable foods that help you to feel good. You too can feel great in your body right now—and Health at Every Size will show you how.Health at Every Size has been scientifically proven to boost health and self-esteem. The program was evaluated in a government-funded academic study, its data published in well-respected scientific journals.Updated with the latest scientific research and even more powerful messages, Health at Every Size is not a diet book, and after reading it, you will be convinced the best way to win the war against fat is to give up the fight.
FemBooks
Почти всем пытавшися похудеть известно, что не так сложно сбросить вес, как удержать потом сниженный: сброшенные килограмчики возвращаются и приводят с собой еще парочку. Линдо (Линда) Бэйкон в своей книге объясняет, почему диеты не работают в долгосрочной перспективе, как различная еда воздействует на наш организм, почему люди переедают и какова роль в этом пищевой индустрии, а также настолько ли вреден "лишний вес", как принято считать, и главное - каковы альтернативы постоянным и чаще всего безуспешным попыткам похудеть? Ключевая идея Бэйкон проста: сменить фокус с похудения на поддержание здоровья. Такие вещи как повышение доли клетчатки в рационе, умеренная двигательная активность, внимание к сигналам голода и насыщения во избежание переедания могут в итоге привести к снижению веса, а могут и не привести, но в любом случае пойдут на пользу. Что уж точно на пользу не пойдет - разделение еды на "плохую" и "хорошую", ненависть к себе из-за "жира", колебания веса туда-сюда в напрасных попытках похудеть, эксперименты с очередными "чудо-средствами" для похудения или бариатрическая хирургия (которую Бэйкон называет умышленным нанесением увечий здоровым органам). Мы эволюционно заточены на то, чтобы сохранять запасы энергии в виде жира, и тело противодействует попыткам снизить вес. Более того, диеты лишь ухудшают ситуацию для большинства людей: ограничения в питании воспринимаются как голодание, и в дальнейшем организм будет еще более стремиться делать запасы. Большинство механизмов, регулирующих вес, находятся за пределами сознательного контроля. Бэйкон предлагает перестать бороться со своим телом и начать относиться к нему с вниманием, заботой и уважением, независимо от его габаритов.
Книги от FemBooks

Оранжевый – хит сезона. Как я провела год в женской тюрьме

Пайпер Керман живет спокойной размеренной жизнью – готовится к свадьбе с любимым, встречается с друзьями по выходным, проводит праздники с семьей. Но жизнь Пайпер рушится, когда к ней заявляются федералы с повесткой в суд. Пайпер приговаривают к 15 месяцам тюрьмы за преступление десятилетней давности – перевозку наркотиков и отмывание денег.Жених остается ждать Пайпер на воле, а в тюрьме она встречает бывшую любовницу, которая и сдала Пайпер ФБР.
FemBooks
С удовольствием смотрю одноименный сериал, но не сразу узнала, что он снят по автобиографической книге. Впрочем, иногда довольно значительно отходит от нее. В фем.сообществах уже писали о сериале. Я, пожалуй, никогда не видела в кино столько женщин сразу. Там есть белые, черные, латинос, русские. Женщины разного возраста и телосложения. Аннотация с Read Rate: По нон-фикшн книге Пайпер Керман Orange Is the New Black: My Year in a Women's Prison («Оранжевый – это новый черный. Мой год в женской тюрьме») Netflix снял одноимённый сериал. У него множество фанатов, которые делают любительские переводы на языки мира. Они же взялись за перевод книги на русский. Пайпер Керман – жительница Нью-Йорка и невеста актёра Джейсона Биггза из «Американского пирога». Ей пришлось сесть в женскую тюрьму на 15 месяцев за грехи молодости. Нон-фикшн здесь очень близок к качественной женской драме – с той лишь разницей, что всё описанное не было придумано. Оказавшись рядом с преступницами, Керман понимает, что почти все они пошли на нарушение закона не от хорошей жизни. Русскоязычных отзывов именно на книгу мало. Вот чуть ли не единственный отзыв без мизогинии, длиннее пары абзацев ( отсюда ): Эта книга еще не переведена на русский, название можно перевести как «Оранжевый — хит сезона» или «Оранжевый — новый черный», автор Пайпер Керман. Как живется в женской тюрьме? Об этом книга Пайпер Керман "Orange is the New Black". Автор книги, она же рассказчик и главный герой, Пайпер Керман, девушка из семьи адвокатов и врачей, закончила Колледж Смит в 1992 году и выяснила, что жизнь на удивление скучна. Она знакомится с женщиной старше ее, и та почти сразу же признается, что является участником, как пишут у нас в СМИ, организованной преступной группировки, и перевозит наркотики. Пайпер вначале не верит, а потом решает, что это просто «потрясающе». Нора, как зовут женщину, вовлекает Пайпер в круговорот событий. Они начинают встречаться и жить вместе. Пайпер 22 года, и она считает, что все это очень увлекательно, не особо задумываясь о последствиях. Нора берет Пайпер с собой в неожиданные поездки в экзотические страны, в Европу. Живут они в пятизвёздочных отелях, покупают шикарные вещи — все это на деньги от наркобизнеса. Помимо этого Пайпер напрямую участвует в операции по отмыванию денег. Она перевезла в своем чемодане 10 тысяч долларов из Чикаго в Брюссель. Причины, почему она решает разорвать отношения с Норой, остаются туманными, но в результате спустя год Пайпер уезжает в Сан-Франциско и начинает жизнь с чистого листа. Она знакомится с Ларри Смитом и они вместе переезжают в Нью-Йорк. Всё идет отлично. Пока однажды теплым майским днем 1998 года ей в дверь не постучали двое офицеров и не сказали, что она вызывается в суд по обвинению в перевозке наркотиков и отмыванию денег. Из-за бюрократических проволочек она попадет в тюрьму только в 2004 году. Ее осудят на пятнадцать месяцев. А в 2010 году она и напишет эту книгу с воспоминаниями. Книга — это скорей сборник отдельных набросков, чем единое повествование. Автор описывает события хронологически, но рассказ раздроблен на куски. Книга написана простым языком, я не сказала бы, что получала удовольствие от чтения, скорее, мне приходилось заставлять себя читать. Сама героиня книги мне не понравилась. С самого начала тюремного заключения к ней устремляется поток посетителей. Её жених Ларри ездит к ней каждую неделю, как и ее родители, а ее многочисленные друзья не могут дождаться своей очереди, когда они смогли бы навестить ее. Ей присылают почти каждый день книги, журналы, газеты и письма, на ее тюремный счет ей Ларри сразу же перевел немалую сумму. Параллельно Пайпер описывает, как большинство окружающих ее заключенных женщин удостаиваются редкого визита и очень ему рады. У меня же сложилось впечатление, что она воспринимала всю эту поддержку как данность. Красной нитью в повествовании проходит мысль Пайпер о том, что она — белая (!) женщина, красивая блондинка, представительница middle class (среднего класса), образованная, жених у неё интеллектуал и все её друзья на редкость необычные и творческие люди. Каждый раз описывая нового персонажа, автор уточняет — нет-нет, вы не подумайте, я не сноб, я не смотрю на цвет кожи, но вот к примеру эта женщина необразованна и выросла в неблагополучном районе, и ее дети тоже скорее всего попадут в тюрьму. Каждый раз автор дает нам понять, к какому классу относится представляемая нам женщина (white, black, asian), насколько она образованна, где она выросла и жила, кем у неё были родители и употребляла ли она наркотики. Пайпер не скрывает, что пользовалась неоднократно привилегиями, которые ей предоставляли из-за ее цвета кожи и волос. Ей дают позвонить родным, хотя по правилам это запрещено. Ей идут на уступки и помогают. Причем это всё со стороны начальства тюрьмы, а не заключенных. Это открыто проговаривается вслух и она это эксплуатирует. В самой тюрьме среди заключенных тоже процветает разделение по национальности. Белые живут изолированно, так же как и афроамериканцы, латиноамериканцы. Все остальные живут вместе. В первый день Пайпер в тюрьме, к ней подошла каждая белая (!) женщина и предложила помощь, спросила, что нужно ей из вещей. По словам автора, то же происходит касательно новичка любой другой нации. В целом книгу прочитать любопытно. Узнать, что из себя представляет тюремный быт, какую еду они едят и как занимаются спортом. Да-да, каждый день Пайпер бегала на свежем воздухе или ходила в тренажёрный зал! Интересно еще сравнить, как отличается сериал от книги. Отличия значительные, например в сериале у Пайпер с Алекс (так в сериале назвали Нору) в тюрьме бурный роман. В реальности же Пайпер не виделись с Норой почти весь свой срок, и лишь под конец на несколько недель они пересеклись в тюрьме в Чикаго. И я расстроилась, насколько создатели сделали сериал вульгарным. Я понимаю, что sex sells, но то количество секса и агрессии, которую они добавили в кино, в книге нет и подавно. Жаль, что они настолько ушли от оригинала.
Книги от FemBooks

Любовь по алгоритму. Как Tinder диктует, с кем нам спать / L'amour sous algorithme

Après une rupture amoureuse, Judith Duportail s'inscrit sur l’application de rencontre Tinder. Pluie de textos, dizaines d'hommes à ses pieds, ego boosté... Elle s'enivre. Jusqu'au jour où une information l'estomaque : l'application note secrètement ses utilisateurs sur leur “désirabilité”. La journaliste prend alors le pas sur l'amoureuse. Épaulée par une hackeuse, un mathématicien et un avocat, elle se lance dans une quête qui l'amènera à plonger très loin dans les rouages des algorithmes et de son intimité. Jusqu'à découvrir un document de 27 pages susceptible de faire trembler Tinder. Judith Duportail est une journaliste très indépendante. Elle enquête sur comment la technologie bouleverse – ou disrupte diront certains – l’amour et la liberté. Elle écrit en français et en anglais pour Aeon, The Guardian, Slate, Philosophie magazine, Les Inrocks ou encore Le Temps.
FemBooks
Необычная книга в моей читательской практике — «Любовь по алгоритму. Как Tinder диктует, с кем нам спать» [L'amour sous algorithme]. Она недавно вышла на русском языке в издательстве Индивидуум с предисловием социологини Полины Аронсон. Французская журналистка Жюдит Дюпортей [Judith Duportail] написала эту историю по горячим следам своего взаимодействия с одним из самых популярных современных приложений для знакомств. Она открытым текстом пишет, что люди, родившиеся в конце семидесятых-начале восьмидесятых — последние в истории, знакомившиеся условно привычным путём, как их родители и прародители: на учёбе, на работе, на отдыхе, через семейные связи. У миллениалов, а именно на них рассчитан Tinder, зачастую ни семьи в ближайшей досягаемости, ни постоянной работы, ни возможности как следует отдохнуть. Всё урывками, пунктиром, да и разъезды по профессиональной необходимости не добавляют сил и возможностей для знакомств. И тут на помощь приходит чудо-Тиндер, специально предназначенный для общения. Двадцативосьмилетняя Жюдит немедленно решает воспользоваться преимуществами полезного интернет-приложения, и с одним из кандидатов у неё завязывается роман. А через четыре месяца... — Я никогда не смогу полюбить девушку из Tinder. Это невозможно. — Какая разница, что мы познакомились в Tinder? Я всё тот же человек... — Я знаю. Честно, всё было бы иначе, если бы мы познакомились на работе или где-то ещё. Но не в приложении для перепихона! Дальнейшие встречи были одна хуже другой, и как ни старалась Жюдит рассказывать о них с юмором, получалась скорее едкая сатира. Мужчины активно хамили в переписке, говорили сальности, дико возмущались, что им не подыгрывают, а на свидании слово в слово повторяли фразы злого гнома Падди из книги К. Грэй «Год без мужчин». То есть это весьма познавательно для людей моего поколения и социального слоя, на сайтах и в приложениях подобного типа не знакомившихся, но в целом удручает. Tinder предстаёт этаким сектантством: сначала бомбардировка любовью и водопад розовых сердечек, а затем гулкое падение с небес на землю. Дюпортей к себе беспощадна. Она себя считает эмоционально зависимой, в глубине души — всё той же девочкой, которая, обнаружив трагическое опережение графика веса (или отставание графика роста?), молится Богу: — Боже, пожалуйста, пусть мои графики будут в норме, пусть мои графики будут в норме... И тут у девушки возникает закономерный вопрос: а по каким критериям, собственно, мне отбирают подходящие пары? Согласно исследованиям, по 68 лайкам интернет-пользователя можно определить его цвет кожи с точностью до 95%, сексуальную ориентацию (88%), политические взгляды (85%) и даже узнать, находятся ли его родители в разводе. Некоторые оставляющие волшебного алгоритма банальны до смешного. Фото с музыкальным инструментом автоматически относит вас к категории «творческих личностей», фото на природе ведёт прямиком к любителям активного отдыха. И ваши лайки в Инстаграме тоже подсчитаны и учтены. Целых три методики оценивают вашу грамотность, лексический запас и культуру речи. Но больше всего госпожу Дюпортей потряс такой параметр, как традиционность гендерных ролей [genderrole traditionalism]. Он измеряет привлекательность человека в зависимости от его пола и разницы в возрасте по отношению к тому, с кем его сравнивают. И здесь больше очков получают мужчины в возрасте и молодые девушки... Так что же получается, приложение по-разному относится к мужчинам и женщинам? Уитни Вульф вывели из состава соучредителей сразу после расставания с Джастином Метином по его просьбе. Официальная причина, которую привёл бывший спутник Вульф, звучала так: Tinder будет выглядеть несерьёзно, если в учредителях будет числиться двадцатичетырёхлетняя женщина. «У Facebook и Snapchat в учредителях нет женщин» — оправдывался он, когда Уитни подала жалобу в суд. Уитни Херд-Вульф не растерялась и создала приложение для знакомств Bumble, которое позиционирует себя как профеминистическое. Предыдущее место работы она обсуждать не желает. Моя тоска — их источник прибыли, подытоживает Жюдит Дюпортей. И с этим нужно что-то делать.
Книги от FemBooks
7 книг

Симона де Бовуар

Статью о Симоне де Бовуар для сборника "A History of Women Philosophers: Contemporary Women Philosophers, 1900 - Today" написали Джеффнер Аллен и Джо-Энн Пиларди. Симона де Бовуар (9 января 1908 — 14 апреля 1986) родилась в Париже, в аристократической семье. Родители: Жорж Бертран де Бовуар, юрист-секретарь, и Франсуаза де Бовуар, урождённая Брассо. Симона де Бовуар изучала философию в Сорбонне и в Высшей нормальной школе. Преподавала философию в различных учебных заведениях в Марселе, Руане и Париже. С 1944 года решила полностью посвятить себя писательству. Она много путешествовала, особое впечатление на нее произвели поездки в Китай, Советский Союз, США и на Кубу. Принимала участие в различных политических демонстрациях, с том числе в протестах против немецкой оккупации Франции, против французского колониального управления в Алжире, против войны во Вьетнаме, а также в феминистских акциях. С юных лет Бовуар решила, что хочет стать именно писательницей, а не философкой. С ее точки зрения, величайшее достижение - "метафизический роман", философский литературный труд. Среди ее лучших художественных произведений: «Гостья» ("L'Invitée"), «Чужой кровью» ("Le Sang des autres"), «Все люди смертны» ("Tous les hommes sont mortels"), «Мандарины»("Les Mandarins"), «Прелестные картинки» ("Les Belles Images"), «Сломленная» ("La Femme rompue"). Написала несколько книг мемуаров, в том числе: «Воспоминания благовоспитанной девицы» ("Mémoires d’une jeune fille rangée") - о своем детстве и юности и о том, как она пришла к отвержению религии и института семьи; «Зрелость» ("La Force de l'âge") - о знакомстве с экзистенциализмом, жизни с Сартром и своем становлении как писательницы; «Сила обстоятельств» ("La Force des choses") - о предвоенных и военных годах; «В конечном счете» ("Tout compte fait") - с войны до конца 1960-х; «Очень легкая смерть» ("Une mort très douce") - написано после смерти ее матери. Самые известные теоретические труды: «Этика двусмысленности» ("Pour une morale de l'ambiguité"), «Второй пол» ("Le Deuxième Sexe") и «Старость» ("La Vieillesse"). Критика "мифа" Миф, согласно Бовуар, это универсализация и проецирование обществом тех институтов и ценностей, которым оно привержено. Бовуар анализировала миф как политический институт вообще и, в частности, мифы о женщине. Аллен и Пиларди пишут: "Все мифы, связанные с материнством, идеей материнского инстинкта, женским призванием и браком, порабощают женщин, привязывая их к дому, домохозяйству и их мужьям. О мифе о женщине Бовуар говорит: «Немногие мифы настолько выгодны для правящей касты, как миф о женщине: он оправдывает все привилегии и даже санкционирует злоупотребление ими.» Однако, миф, несмотря на свою силу, не обречен на вечную жизнь. Назвать миф - уже значит начать его разрушение: «Как только затронут один миф, все мифы оказываются под угрозой»." "Анализ мифа как института, проведенный Бовуар, отражает этический характер ее экзистенциализма. Отправная точка ее экзистенциальной этики - понимание, что люди свободны. Жизненная задача каждого индивидуума - присвоить эту свободу, а не бежать от нее." Свобода же реализуется через конструктивные действия - реализацию собственных "проектов" (идеалов) - и через негативные - отторжение угнетения, своего собственного и других людей. Этика Бовуар Эпиграфом к своему роману "Чужой кровью" Бовуар взяла цитату из Достоевского: «Каждый человек несёт ответственность перед всеми людьми за всех людей и за всё». Аллен и Пиларди пишут: "Это индивидуалистическая этика, поскольку она придает индивидууму абсолютную ценность и признает исключительно за индивидуумом власть заложить фундамент своего существования. <...> Однако, экзистенциальная этика Бовуар не является солипсистской, так как в ней каждый индивидуум определяется только через отношение к миру и к другим индивидуумам. Разделенность сознания можно преодолеть через дружбу, любовь и многие человеческие чувства, ни одно из которых не выдается авансом, но каждое из которых нужно создать. Такая этика пугающа, ибо она требовательна. Человечество, единственный источник ценностей, не должно идти по пути наименьшего сопротивления. Каждый индивидуум, будучи конечным, может выполнить лишь ограниченную работу, и эта работа никогда не заканчивается." Как говорила Бовуар, "этика - это триумф свободы на фактичностью". (Фактичность (facticité) - эмпирическая данность). Аллен и Пиларди пишут: "Те силы, которые отрицают человеческую свободу, также пытаются свести человеческое существо к банальной фактичности. Эти "партии угнетения", осуществляющие такую редукцию других к имманентности, к чистой фактичности, используют эту же редукцию, чтобы заявить, что те, кого они угнетают, и есть не более, чем фактичность, не более, чем имманентность, чтобы оправдать истязания или разрушения, которые они осуществляют против угнетенных." В качестве примера Бовуар приводит жертв Холокоста и жертв колониализма в Алжире. Вклад в феминизм По словам Аллен и Пиларди, вклад Бовуар в феминистскую теорию - помещение женщины в экзистенциальный контекст. В своей автобиографии Симона де Бовуар писала, что она хотела написать о себе, но осознала, что первый же вопрос, с которым она столкнулась: "Что для меня значит быть женщиной?" Это и побудило ее написать "Второй пол". После публикации "Второго пола" она стала объектом сарказма и нападок и со стороны тех, от кого она этого ожидала, и со стороны тех, от кого не ожидала. Ее ошеломила и степень враждебности, и переход оппонентов на ее личность. Аллен и Пиларди пишут: "Женственность - культурная конструкция, которую социум навязывает женщинам. Это не "естественный" факт жизни. Бовуар настаивает на этом в, пожалуй, наиболее дискуссионном пассаже "Второго пола": «Женщиной не рождаются, женщиной становятся. Ни биология, ни психика, ни экономика не способны предопределить тот облик, который принимает в обществе удел человеческой самки; существо, именуемое женщиной, нечто среднее между самцом и кастратом, возникает только как результат цивилизации в целом. Индивид складывается как Другой лишь при опосредовании другим человеком.»" Писала Бовуар даже еще резче: «Участь, предназначенная женщинам в патриархате, ни в коем случае не является призванием, не более, чем рабство является призванием раба.» Женщина не выбирает свою ситуацию: «...ни один субъект не вызовется добровольно стать объектом, несущественным», скорее, «мужчины принуждают ее принять статус Другой». И еще одна цитата из "Второго пола: «...все мужские идеологии направлены на оправдание угнетения женщин, а женщин общество кондиционирует таким образом, чтобы они соглашались на это угнетение.» Аллен и Пиларди пишут: "Женщина, будучи человеком, является субъектом, то есть, свободным и автономным экзистентом, наделенным способностью делать выбор. Однако, эта трансцендентность в женщине отягощена ситуацией, которая требует от нее быть не-субъектом, неавтономным экзистентом. Принуждаемые мужчинами к имманентности, трактуемые как объект, фактически вынужденные проживать статус Другого по отношению к сознанию, женщины находятся в онтологической ловушке." Бовуар использовала терминологию Сартра: "бытие-в-себе" (être-en-soi) и "бытие-для-себя" (être-pour-soi). "Бытие-в-себе" - неосознанное, детерминированное бытие, а сущностью "бытия-для-себя" - свобода. Аллен и Пиларди пишут: "Бовуар анализировала положение женщины как такое, в которое "бытие-для-себя" принуждают быть неинтенциональным существом, "бытием-в-себе", не-субъектом. Это "бытие-для-себя" автоматически и постоянно принижается до состояния "бытия-в-себе". Это приравнивание мужского к трансцендентности, а женского - к имманентности вездесуще в патриархате, утверждает Бовуар." "Исследователи отмечали, что для того, чтобы применить экзистенциализм во "Втором поле", Бовуар пришлось преодолеть некоторые его аспекты, которые служили ограничениями для ее проекта. В книге <...> делается большой упор на положение и условия женщины. Как представительница философии, сконцентрированной на индивидууме и свободе индивидуума, она рисковала быть обвиненной в оправдании детерминизма, который идет вразрез с экзистенциалистским пониманием человеческого существа, особенно в ранней форме сартровского экзистенциализма; «...человек свободен, человек _и_есть_ свобода», написал Сартр в эссе "Экзистенциализм - это гуманизм" в 1946 году." Аллен и Пиларди отмечают, что, хотя "Второй пол" - определенно экзистенциалистский труд, Бовуар в нем также сочетала с экзистенциализмом другие теории, в первую очередь гегельянство и структурализм. Симона де Бовуар присоединилась к феминистскому движению намного позже, чем написала "Второй пол". В 1971 году она подписала "Манифест 343" и приняла участие в кампании французских феминисток за свободный доступ к абортам. В 1972 году она пришла к выводу, что социализм сам по себе не улучшит положение женщин, и с тех пор стала называть себя воинствующей феминисткой. "Второй пол" стал феминистской классикой. Бовуар позднее написала: «...в юности меня бы огорчило, если бы мои книги назвали "женскими книгами", но сейчас я, напротив, очень счастлива, что мои книги особенно интересуют женщин, поскольку я ощущаю солидарность с другими женщинами.»
FemBooks
Статью о Симоне де Бовуар для сборника "A History of Women Philosophers: Contemporary Women Philosophers, 1900 - Today" написали Джеффнер Аллен и Джо-Энн Пиларди. Симона де Бовуар (9 января 1908 — 14 апреля 1986) родилась в Париже, в аристократической семье. Родители: Жорж Бертран де Бовуар, юрист-секретарь, и Франсуаза де Бовуар, урождённая Брассо. Симона де Бовуар изучала философию в Сорбонне и в Высшей нормальной школе. Преподавала философию в различных учебных заведениях в Марселе, Руане и Париже. С 1944 года решила полностью посвятить себя писательству. Она много путешествовала, особое впечатление на нее произвели поездки в Китай, Советский Союз, США и на Кубу. Принимала участие в различных политических демонстрациях, с том числе в протестах против немецкой оккупации Франции, против французского колониального управления в Алжире, против войны во Вьетнаме, а также в феминистских акциях. С юных лет Бовуар решила, что хочет стать именно писательницей, а не философкой. С ее точки зрения, величайшее достижение - "метафизический роман", философский литературный труд. Среди ее лучших художественных произведений: «Гостья» ("L'Invitée"), «Чужой кровью» ("Le Sang des autres"), «Все люди смертны» ("Tous les hommes sont mortels"), «Мандарины»("Les Mandarins"), «Прелестные картинки» ("Les Belles Images"), «Сломленная» ("La Femme rompue"). Написала несколько книг мемуаров, в том числе: «Воспоминания благовоспитанной девицы» ("Mémoires d’une jeune fille rangée") - о своем детстве и юности и о том, как она пришла к отвержению религии и института семьи; «Зрелость» ("La Force de l'âge") - о знакомстве с экзистенциализмом, жизни с Сартром и своем становлении как писательницы; «Сила обстоятельств» ("La Force des choses") - о предвоенных и военных годах; «В конечном счете» ("Tout compte fait") - с войны до конца 1960-х; «Очень легкая смерть» ("Une mort très douce") - написано после смерти ее матери. Самые известные теоретические труды: «Этика двусмысленности» ("Pour une morale de l'ambiguité"), «Второй пол» ("Le Deuxième Sexe") и «Старость» ("La Vieillesse"). Критика "мифа" Миф, согласно Бовуар, это универсализация и проецирование обществом тех институтов и ценностей, которым оно привержено. Бовуар анализировала миф как политический институт вообще и, в частности, мифы о женщине. Аллен и Пиларди пишут: "Все мифы, связанные с материнством, идеей материнского инстинкта, женским призванием и браком, порабощают женщин, привязывая их к дому, домохозяйству и их мужьям. О мифе о женщине Бовуар говорит: «Немногие мифы настолько выгодны для правящей касты, как миф о женщине: он оправдывает все привилегии и даже санкционирует злоупотребление ими.» Однако, миф, несмотря на свою силу, не обречен на вечную жизнь. Назвать миф - уже значит начать его разрушение: «Как только затронут один миф, все мифы оказываются под угрозой»." "Анализ мифа как института, проведенный Бовуар, отражает этический характер ее экзистенциализма. Отправная точка ее экзистенциальной этики - понимание, что люди свободны. Жизненная задача каждого индивидуума - присвоить эту свободу, а не бежать от нее." Свобода же реализуется через конструктивные действия - реализацию собственных "проектов" (идеалов) - и через негативные - отторжение угнетения, своего собственного и других людей. Этика Бовуар Эпиграфом к своему роману "Чужой кровью" Бовуар взяла цитату из Достоевского: «Каждый человек несёт ответственность перед всеми людьми за всех людей и за всё». Аллен и Пиларди пишут: "Это индивидуалистическая этика, поскольку она придает индивидууму абсолютную ценность и признает исключительно за индивидуумом власть заложить фундамент своего существования. <...> Однако, экзистенциальная этика Бовуар не является солипсистской, так как в ней каждый индивидуум определяется только через отношение к миру и к другим индивидуумам. Разделенность сознания можно преодолеть через дружбу, любовь и многие человеческие чувства, ни одно из которых не выдается авансом, но каждое из которых нужно создать. Такая этика пугающа, ибо она требовательна. Человечество, единственный источник ценностей, не должно идти по пути наименьшего сопротивления. Каждый индивидуум, будучи конечным, может выполнить лишь ограниченную работу, и эта работа никогда не заканчивается." Как говорила Бовуар, "этика - это триумф свободы на фактичностью". (Фактичность (facticité) - эмпирическая данность). Аллен и Пиларди пишут: "Те силы, которые отрицают человеческую свободу, также пытаются свести человеческое существо к банальной фактичности. Эти "партии угнетения", осуществляющие такую редукцию других к имманентности, к чистой фактичности, используют эту же редукцию, чтобы заявить, что те, кого они угнетают, и есть не более, чем фактичность, не более, чем имманентность, чтобы оправдать истязания или разрушения, которые они осуществляют против угнетенных." В качестве примера Бовуар приводит жертв Холокоста и жертв колониализма в Алжире. Вклад в феминизм По словам Аллен и Пиларди, вклад Бовуар в феминистскую теорию - помещение женщины в экзистенциальный контекст. В своей автобиографии Симона де Бовуар писала, что она хотела написать о себе, но осознала, что первый же вопрос, с которым она столкнулась: "Что для меня значит быть женщиной?" Это и побудило ее написать "Второй пол". После публикации "Второго пола" она стала объектом сарказма и нападок и со стороны тех, от кого она этого ожидала, и со стороны тех, от кого не ожидала. Ее ошеломила и степень враждебности, и переход оппонентов на ее личность. Аллен и Пиларди пишут: "Женственность - культурная конструкция, которую социум навязывает женщинам. Это не "естественный" факт жизни. Бовуар настаивает на этом в, пожалуй, наиболее дискуссионном пассаже "Второго пола": «Женщиной не рождаются, женщиной становятся. Ни биология, ни психика, ни экономика не способны предопределить тот облик, который принимает в обществе удел человеческой самки; существо, именуемое женщиной, нечто среднее между самцом и кастратом, возникает только как результат цивилизации в целом. Индивид складывается как Другой лишь при опосредовании другим человеком.»" Писала Бовуар даже еще резче: «Участь, предназначенная женщинам в патриархате, ни в коем случае не является призванием, не более, чем рабство является призванием раба.» Женщина не выбирает свою ситуацию: «...ни один субъект не вызовется добровольно стать объектом, несущественным», скорее, «мужчины принуждают ее принять статус Другой». И еще одна цитата из "Второго пола: «...все мужские идеологии направлены на оправдание угнетения женщин, а женщин общество кондиционирует таким образом, чтобы они соглашались на это угнетение.» Аллен и Пиларди пишут: "Женщина, будучи человеком, является субъектом, то есть, свободным и автономным экзистентом, наделенным способностью делать выбор. Однако, эта трансцендентность в женщине отягощена ситуацией, которая требует от нее быть не-субъектом, неавтономным экзистентом. Принуждаемые мужчинами к имманентности, трактуемые как объект, фактически вынужденные проживать статус Другого по отношению к сознанию, женщины находятся в онтологической ловушке." Бовуар использовала терминологию Сартра: "бытие-в-себе" (être-en-soi) и "бытие-для-себя" (être-pour-soi). "Бытие-в-себе" - неосознанное, детерминированное бытие, а сущностью "бытия-для-себя" - свобода. Аллен и Пиларди пишут: "Бовуар анализировала положение женщины как такое, в которое "бытие-для-себя" принуждают быть неинтенциональным существом, "бытием-в-себе", не-субъектом. Это "бытие-для-себя" автоматически и постоянно принижается до состояния "бытия-в-себе". Это приравнивание мужского к трансцендентности, а женского - к имманентности вездесуще в патриархате, утверждает Бовуар." "Исследователи отмечали, что для того, чтобы применить экзистенциализм во "Втором поле", Бовуар пришлось преодолеть некоторые его аспекты, которые служили ограничениями для ее проекта. В книге <...> делается большой упор на положение и условия женщины. Как представительница философии, сконцентрированной на индивидууме и свободе индивидуума, она рисковала быть обвиненной в оправдании детерминизма, который идет вразрез с экзистенциалистским пониманием человеческого существа, особенно в ранней форме сартровского экзистенциализма; «...человек свободен, человек _и_есть_ свобода», написал Сартр в эссе "Экзистенциализм - это гуманизм" в 1946 году." Аллен и Пиларди отмечают, что, хотя "Второй пол" - определенно экзистенциалистский труд, Бовуар в нем также сочетала с экзистенциализмом другие теории, в первую очередь гегельянство и структурализм. Симона де Бовуар присоединилась к феминистскому движению намного позже, чем написала "Второй пол". В 1971 году она подписала "Манифест 343" и приняла участие в кампании французских феминисток за свободный доступ к абортам. В 1972 году она пришла к выводу, что социализм сам по себе не улучшит положение женщин, и с тех пор стала называть себя воинствующей феминисткой. "Второй пол" стал феминистской классикой. Бовуар позднее написала: «...в юности меня бы огорчило, если бы мои книги назвали "женскими книгами", но сейчас я, напротив, очень счастлива, что мои книги особенно интересуют женщин, поскольку я ощущаю солидарность с другими женщинами.»
Книги от FemBooks

Кристин, дочь Лавранса

Историческая трилогия выдающейся норвежской писательницы Сигрид Унсет (1882 — 1949) "Кристин, дочь Лавранса" была удостоена Нобелевской премии 1929 года. Действие этой увлекательной семейной саги происходит в средневековой Норвегии. Сюжет представляет собой историю жизни девушки из зажиточной семьи, связавшей свою судьбу с легкомысленным рыцарем Эрландом. Это история о любви и верности, о страсти и долге, о высокой цене, которую порой приходится платить за исполнение желаний. Предлагаем читателям впервые на русском все три части романа — «Венец», «Хозяйка» и «Крест» — в одном томе.
FemBooks
Многие сказки заканчиваются свадьбой, а дальше герои якобы "жили долго и счастливо, и умерли в один день". В жизни часто бывает совсем не так, не так и в трилогии Сигрид Унсет "Кристин, дочь Лавранса"... Свадьбой заканчивается первая книга - о юности Кристин, а две следующие - о том, что было после. И о том, как "люди, любившие друг друга жаркой страстью, кончают тем, что уподобляются двум змеям, которые жалят друг друга в хвост". А ведь отец предупреждал... "Подумала ли ты, какого мужа ты получишь, выходя за человека, который взял себе в любовницы чужую жену, а теперь хочет взять в жены невесту другого?.." - спрашивал он Кристин. Вроде бы, и подумала, вроде, и знала всё про своего возлюбленного, и даже поклялась никогда не жалеть. И всё же, всё же... Бороться за свою любовь Кристин и Эрленд могли, со страстью и упорством. А вот спокойно и радостно жить вместе - это у них не получалось. "Настоящую, глубокую, сердечную радость он знавал с ней только в те дни, когда вводил ее в грех… А он-то думал с такой уверенностью: в тот день, когда возьмет за себя Кристин, чтобы обладать ею перед Богом и людьми, все дурное будет навсегда вычеркнуто из его жизни, – он даже забудет о том, что оно когда-то было…" Внезапно, семейная жизнь оказалась вовсе не вечным праздником. "Да. Да. Да. Это правда, что она непрестанно вспоминает каждую рану, которую он нанес ей, – хотя и знала всегда, что он никогда не причинял ей боли как взрослый человек, желающий другому зла, но как ребенок, играя, бьет своего товарища по игре. Она оберегала воспоминание о каждом его оскорблении, как оберегают гноящуюся рану. А всякое унижение, которое он навлекал на себя, следуя каждой своей прихоти, поражало ее, словно удар бичом по телу, и наносило ей сочащуюся кровью рану. Нельзя сказать, чтобы она сознательно и умышленно копила обиду против мужа, – она знала, что не мелочна, но становится мелочной, когда дело касается Эрленда. Если в том участвовал Эрленд, она не могла ничего забыть, – и каждая малейшая царапина в ее душе начинала болеть, и кровоточить, и нарывать, и жечь как огнем, если это он причинил ее." Однако, когда спустя много лет Эрленд попадает в большую беду (по собственному легкомыслию, впрочем), Кристин не отступается от мужа, она готова на всё ради его спасения. А чувства вспыхивают с новой силой. "Теперь опять все было как в пору юности, когда она ради Эрленда противопоставила свою волю всему и всем. Теперь опять ее жизнь стала одним-единственным ожиданием – от свидания до свидания – того часа, когда ей можно было видеть мужа, сидеть рядом с ним на кровати в камере башни королевской усадьбы, беседовать с ним спокойно и ровно… пока, случалось, они останутся одни на кратчайший миг и крепко прижмутся друг к другу в жарком, бесконечном поцелуе и в бурном объятии." Только в экстремальных условиях их любовь проявляется в полной мере. Повседневная же жизнь превращается в череду обид и недоразумений. И не только старые обиды тревожат Кристин, но и насущные житейские задачи, о которых Эрленд мало беспокоится: как обеспечить благополучие семьи и наследство многочисленным сыновьям. Эрленд непрактичен совершенно, что уж там, попросту легкомысленен и безалаберен, Кристин же хозяйственна и благоразумна - во всём, кроме своей любви к нему. "Свою невинную, бережно лелеемую юность она отдала на растерзание опустошительной плотской страсти и с тех пор жила в страхе, в страхе и в страхе, навеки лишившем ее свободы с той минуты, как она впервые стала матерью. В ранней юности пленилась она мирской суетой, и чем больше запутывалась и билась она в мирских сетях, тем сильнее и крепче привязывала ее эта суета сует. Силясь защитить своих сыновей, она простирала над ними трепещущие крылья, опутанные оковами земных печалей. Она тщилась утаить от всех свой непрестанный страх, неодолимую слабость своей души, она ходила, гордо выпрямившись, со спокойным лицом и молча боролась за то, чтобы всеми доступными ей средствами оберечь счастье своих сыновей…" "Однако Эрленд никогда не требовал этого от нее. Он взял ее в жены не для того, чтобы обречь ее на труд и заботы. Он взял ее в жены, чтобы она спала в его объятиях. А потом в урочный час на свет появлялось новое дитя и требовало места в ее объятиях, у ее груди, доли в ее тревогах…" "Бог свидетель, она всегда желала считаться простой, обыкновенной женщиной и предпочла бы не входить ни во что, кроме воспитания детей и домашнего хозяйства. Но ей всякий раз приходилось брать на себя такие заботы, какие она сама считала неженским делом, и Эрленд без колебания позволял ей взваливать их на ее плечи." Но ведь кто-то должен это делать? Хоть кто-то в семье должен быть практичен и думать о хлебе насущном и о будущем детей? Вот так и билась Кристин "в мирских сетях"... Очень чувствуется в книгах глубоко религиозное мировоззрение Сигрид Унсет. Может, даже слишком религиозное на мой атеистический вкус :), но, поскольку повествует она о людях средневековья, оно вписывается вполне органично. Можно сказать, что эти книги о несовершенстве земной любви в противовес совершенству любви небесной. Не зря Кристин в конце жизни уходит в монастырь - это и вправду было частым явлением по тем временам, и служит раскрытию авторского замысла. Показателен в этом плане диалог между Кристин и Гюннюльфом, братом ее мужа (и чуть ли ни единственным приличным человеком среди всей его семейки): "– Когда Адам и жена его поступили наперекор Божьей воле, они ощутили во плоти своей силу, поступавшую наперекор их воле. Бог создал их, мужчину и женщину, молодых и прекрасных, чтобы они жили в супружестве и производили наследников, сопричастных дарам доброты его – красе райского сада, плоду древа жизни и вечному блаженству. Им не нужно было стыдиться своего естества, ибо, доколе они были послушны Богу, все их тело и все их члены были во власти их воли, подобно тому, как руки и ноги. Залившись кроваво-багровым румянцем, Кристин сжала руки крестом на груди. Священник наклонился к ней; она ощущала взгляд его сильных желтых глаз на своем опущенном лице. – Ева похитила то, что принадлежало Богу, а муж ее принял, когда она дала ему то, что по праву было собственностью их Отца и Создателя. Отныне они захотели быть равными Богу, и тогда они заметили, что стали прежде всего равны ему вот в чем: как они предали его власть в большом мире, так была предана их власть над малым миром – над плотью, обиталищем души. Как они изменили своему Господу Богу, так отныне их тело стало изменять госпоже своей, душе. Тогда эти тела показались им столь безобразными и ненавистными, что они сделали себе одежды, чтобы спрятать их. Сначала только короткие штаны из фиговой листвы. Но по мере того как они постигали сущность своего плотского естества, они стали натягивать одежду на грудь, против сердца; и на спину, не желавшую сгибаться. И так продолжалось до этих последних времен, когда мужи одеваются в сталь до кончиков пальцев и утаивают лицо свое под забралом шлема – столь сильно выросли вражда и предательство в мире. – Помоги мне, Гюннюльф, – просила Кристин. Она побледнела до самых губ. – Я… я не знаю, в чем моя воля… – Так скажи: «Да будет воля твоя», – ответил священник тихо. – А Божья воля в том, – ты знаешь, – чтобы сердце твое открылось его любви. Ты должна вновь полюбить его всеми силами души… Кристин внезапно повернулась к деверю: – Ты не знаешь, как я любила Эрленда. А детей! – Сестра моя, всякая иная любовь – не более как отражение небес в лужах на грязной дороге. Если ты туда погрузишься, ты испачкаешься. Но если ты всегда будешь помнить, что это лишь отражение света из иного мира, то будешь радоваться его красе и не станешь разрушать ее, поднимая ту муть, что на дне… – Да. Но ты ведь священник, Гюннюльф… Ты обещал самому Богу, что станешь избегать этих… трудностей… – И ты тоже, Кристин, когда ты обещала оставить дьявола и его деяния. Дело сатаны – это то, что начинается сладким наслаждением, а кончается тем, что два человека становятся подобны змее и жабе, жалящим друг друга. Это познала Ева, – она хотела дать своему мужу и потомкам то, чем Бог владел, а не принесла им ничего, кроме изгнания, и кровавой вины, и смерти, которая вошла в мир, когда брат убил брата на том первом крошечном поле, где терн и репейник росли на кучах камней вокруг маленьких расчищенных делянок…" Нет, всё же монастырь вполне закономерно стал последним этапом ее жизненного пути. Хотя порой, читая, я думала, а не лучше ли было бы для нее уйти в монастырь еще в юности? Пожалуй, Кристин справилась бы и с ролью настоятельницы, может, даже нашла бы себя. Но это была бы совсем другая история... Посты Ольги Майоровой о книгах трилогии: "Венец": https://fem-books.livejournal.com/1748516.html "Хозяйка": https://fem-books.livejournal.com/1770464.html "Крест": https://fem-books.livejournal.com/1778017.html
Книги от FemBooks
2 книги

Тони Моррисон

Американская писательница, лауреатка Нобелевской премии по литературе 1993 года.
FemBooks
Американская писательница, лауреатка Нобелевской премии по литературе 1993 года.
Книги от FemBooks

Passing

"Absolutely absorbing, fascinating, and indispensable.--Alice Walker"A work so fine, sensitive, and distinguished that it rises above race categories and becomes that rare object, a good novel."--The Saturday Review of LiteratureMarried to a successful physician and prominently ensconced in Harlem's vibrant society of the 1920s, Irene Redfield leads a charmed existence-until she is shaken out of it by a chance encounter with a childhood friend who has been "passing for white." An important figure in the Harlem Renaissance, Nella Larsen was the first African-American woman to be awarded a Guggenheim fellowship. Her fictional portraits of women seeking their identities through a fog of racial confusion were informed by her own Danish-West Indian parentage, and Passing offers fascinating psychological insights into issues of race and gender.
FemBooks
Нелла Ларсен (13 апреля 1891 - 30 марта 1964) - афроамериканская писательница, представительница "Гарлемского ренессанса". Её литературное наследие невелико - два романа "Quicksand" (1928) и "Passing" (1929) да несколько рассказов. Тем не менее, она заслужила признание среди современников. Работала медсестрой и библиотекаршей. При рождении получила имя Нелли Уокер. Родилась в бедном районе Леви на юге Чикаго. Ее отец, Питер Уокер, был мулатом, афрокарибским иммигрантом из датской Вест-Индии, мать - Мари Уокер, урожденная Хансен, датская иммигрантка, швея и домработница. Питер Уокер быстро исчез из жизни Мари и Нелли; она говорила, что он умер, когда она была еще совсем маленькой. Мари снова вышла замуж, за Петера Ларсена, тоже датского иммигранта. У них родилась еще одна дочь, Анна. Нелли получила фамилию своего отчима. Любопытно: вся семья Неллы Ларсен - мать, отчим, сестра - были белыми, только она темнокожей. Американский писатель и критик Дэррил Пинкни сказал о ее аномальной ситуации следующее: "будучи членом белой иммигрантской семьи, она не имела доступа к миру блюза или черной церкви. Хотя она никогда не могла бы быть белой, как ее мать и сестра, она также не могла и быть черной..." "Passing", второй роман Неллы Ларсен, посвящен такому противоречивому феномену как попытка некоторых цветных "сойти" (to pass) за белых. Во времена расовой сегрегации это было соблазнительной возможностью для тех людей смешанного происхождения, чья внешность это позволяла. Одна из героинь "Passing", Клэр Кендри, выбирает именно этот путь. Она даже выходит замуж за белого мужчину, причем, махрового расиста, который просто ненавидит "ниггеров". Еще одна героиня, Гертруда, тоже замужем за белым, но, по крайней мере, ее муж знает о ее происхождении, так что хотя бы от него ей скрываться не надо. Однако, и Клэр, и Гертруда во время беременности очень опасались, как бы у них не родились темнокожие дети... Еще одна героиня, Ирен Рэдфилд, от имени которой ведется повествование, тоже могла бы "сойти", но она никогда не пользовалась этим, кроме как для доступа в общественные места (кино, рестораны и т.д.), а замуж вышла за цветного парня. Из всех героинь Клэр находится в самом опасном положении - если ее муж-расист узнает правду... Тем не менее, она всё же стремится восстановить контакты со своими гарлемскими знакомыми. Почему она так рискует? Ей очень одиноко, вся её жизнь - сплошная ложь, и хочется расслабиться хоть где-то. Заканчивается это всё неизбежно трагически, хотя и не так, как можно было бы ожидать.