Считаю, это лучший спектакль из всех, что я видела в постановке Петра Наумовича. В нем столько его самого - не знаю, как это описать. Столько любви, боли и света я не видела ни в одной постановке. Спектакль, который очищает. Для меня это пример, каким должен быть театр. Такого больше никогда не поставят...

Для меня это спектакль - радостная тоска. Тоска по своим 80-90-м годам, выраженная через жизнь и поэзию Бориса Рыжего. У нас есть "кричалка" перед каждым спектаклем, когда мы складываем руки и "синхронизируемся", говорим какую-то общую фразу, для каждого спектакля она своя. В этом спектакле она звучит так: "Как хорошо мы плохо жили".

Этот спектакль прошел очень сложный этап "взлета". Он был разгромлен критиками сначала, а через два года его разглядели, прочувствовали; пошли статьи с извинениями. Однажды моя близкая подруга сказала мне: "Я вот смотрела на записи, как работает Фоменко, и поняла: он шаман. Постоянно что-то наговаривает артисту, тот, возможно, даже не понимает всего, что ему говорят..." Отчасти она была права. То, что он говорит на репетициях, порой всплывает в памяти из подсознания года через три. Вот такими оказались "Три сестры". Спектакль, похожий на подростка с неустоявшимся центром тяжести. Как он пройдет - зависит только от общего настроя, никаких других "костылей" нет.

Многие люди задают вопрос: "А как вот это, играть спектакль лет десять?" А как насчет 25? Цифра никак не укладывается в голове, когда ты смотришь этот живой спектакль, полный легкости, иронии и хулиганства. Одним словом, легендарный спектакль! Ко всему прочему - спектакль, который играют однокурсники.

Я сбилась со счета, сколько раз я смотрела этот спектакль, думаю, около 10. В нем поражает все: решение, декорация, свет, визуальная иллюзия. Про игру актеров могу говорить часами. То, что удалось Гале Кашковской, заслуживает отдельного внимания. Ей удалось создать настоящий архитип заботливой одинокой матери. Если говорить о жанре спектакля, то я бы его назвала - психологический гротеск. Спектакль с большой силой.

"Вам наверное будет неинтересно, нафталин, но вы все же строго не судите", - сказал Петр Наумович, когда меня посадили рядом с ним на одном из первых показов спектакля. Я была в полном недоумении, тогда я не совсем понимала его юмора и иронии. По духу спектакль напоминает совместную работу двух братьев, один из которых режиссер, другой - автор. Один Фоменко, а другой Пушкин.

Эту постановку я посмотрела почти самой последней из всего репертуара театра. Для меня она стала откровением. Переплетение нитей времени и жизней людей, которое приводит к очень простой мысли о том, что есть это "самое важное"... Спектакль шел четыре часа, но у меня было чувство, что я могла бы смотреть еще и еще.

Сходила на этот спектакль, когда мы уже поступали к Петру Наумовичу. Это была любовь с пятого раза, а все потому что счастье прочтения романа у меня впереди. После пятого просмотра я поняла что-то очень важное, что нельзя озвучивать. Помню, как после одного спектакля я не могла говорить часа полтора, такое впечатление он на меня произвел. Просто текли слезы и стоял ком в горле.

До сих пор не могу поверить, что это Толстой, поставленный на сцене. Казалось бы, декорации самые академичные, но как же все легко! Сцена, когда Ксения Кутепова и Алексей Колубков жадно вдыхают аромат листьев, а потом и бытовых предметов, для меня одна из главных. Тот восторг и непосредственность, которую испытывают люди, будучи влюбленными, попадает в сердце и остается на долгие годы - по крайней мере, у меня так.

С этого спектакля началась моя любовь к Мастерской, в нем играет Вера Строкова. Влюбилась в постановку я сразу и люблю ее по сей день! Обязательное правило для меня - увидеть этот спектакль хотя бы раз в сезоне. Столько в нем мыслей, попадающих в самое сердце... реву постоянно.