"Мне редко что-нибудь снится. А если все-таки приснится – вскинусь вся в поту и упаду опять на подушку, дожидаясь, пока уймется сердце, размышляя о всесильной, необоримой магии ночи. В детстве и юности я никогда не видела снов – ни хороших, ни дурных, а под старость накатывают и накатывают волны прошлого, вынося его страшные пугающие сгустки. Потому они и страшны, что спрессованней, трагичней пережитого. Наяву ничего ведь со мной не случалось, отчего теперь я с воплем просыпаюсь.Сны мои в точности повторяют друг друга. Собственно, это всегда один и тот же сон. Стою на нижней площадке у входной двери с толстыми непробиваемыми стеклами в железном решетчатом переплете, стараясь ее отпереть. Наружи, на улице – машина скорой помощи. Через стекло вижу зыблющиеся силуэты врача и сестер, их неестественно расплывающиеся лица в радужных ореолах, наподобие луны в тумане. Ключ поворачивается, но замок не открывается, хотя надо как можно скорее впустить их к больной, чтобы не опоздали. Дверь не поддается, несмотря на все мои усилия, будто намертво впаялась в железную раму. Зову на помощь, но никто не отзывается, ни с одного этажа: не слышат. Да и как услышать: мне ни звука не удается издать! Только рот разеваю, словно рыба, вытащенная из воды. Это уже верх ужаса в моем страшном сне: сознание, что не только дверь не повинуется мне, но и язык.Будит меня обыкновенно мой собственный крик.""Дверь" Магды Сабо написана от первого лица, повествовательницу тоже зовут Магда, и она тоже писательница - автобиографические мотивы вполне явственные. Но главная героиня всё же не Магда, а её домработница Эмеренц, старуха с большими причудами, которая никого не пускает в своё жилище, дарит странные подарки и порой рассказывает о своей жизни такое, что и поверить-то сложно. Неужели действительно была такая Эмеренц в жизни Магды Сабо?... Выглядит невероятным, но ведь в жизни и вправду бывает такое, что нарочно не придумаешь.Книга тяжелая, местами действительно жуткая, однако, написана талантливо, как и всё у Магды Сабо.

Итак, передо мной двадцать второй из двадцати трёх романов Энн Тайлер [Anne Tyler] (двадцать третий, Redhead by the Side of the Road, вышел в начале апреля этого года), уже девятый в моей читательской практике. Место действия, как водится, Балтимор, любимый город писательницы. Центральная героиня, как обычно, женщина. Уилла уже немолода, ей шестьдесят с небольшим. Она рано овдовела, сейчас замужем вторым браком. Сыновья от первого мужа отдалились, живут своей жизнью. И вот в одно прекрасное или совсем не прекрасное, это уж как посмотреть, утро раздаётся телефонный звонок...Я тут просто с ума схожу, ей-богу. Жду вас не дождусь. Я, Шерил и Аэроплан прижались носами к оконному стеклу и глядим на дорогу.Уилла едва-то помнит Шерил, дочь бывшей жены старшего сына (какие сложные эти современные системы родства), представить себе не может, кто таков Аэроплан, а свою собеседницу вообще впервые в жизни слышит. Но невидимые колёсики уже закрутились...Звонок телефона у Тайлер неизменно символичны. В «Уксусной девушке» само действие начинается с того, что Кейт Батиста мчится к телефону из сада, вся в земле: отец позвонил. Всё бросить и бежать, папа забыл дома завтрак! И никаких пояснений, почему Кейт так томится в доме любящего родителя, уже не требуется. В «Катушке синих ниток» странный ночной разговор, точно приснившийся кому-то и участников, становится завязкой сюжета:– Мне, говорит, нужно тебе кое-что сообщить. Я гей.– И ты повесил трубку?!– Нет, Эбби. Он повесил. Я только и успел сказать: «Что за чушь?» – а он уже шварк – и все.Поневоле вспоминаешь, что до одиннадцати лет Энн Тайлер никогда не разговаривала по телефону, не ходила в школу: её родители, набожные квакеры, были свято убеждены, что ребёнку достаточно книг и домашнего обучения. Своих любимых «Маленьких женщин» она в детстве прочла двадцать два раза и выучила наизусть, а ещё читала и перечитывала «Домик в лесной чаще» Лауры Инглс Уайлдер. Маленькая рассудительная Уилла тоже любит и ценит эту повесть: единственный островок стабильности в меняющейся нервной вселенной.В детстве она тоже ощущала себя недоверчивым взрослым, заточенным в теле ребенка. А вот теперь, как ни странно, ей все чаще казалось, что за её постаревшим лицом прячется одиннадцатилетняя девочка, внимательно взирающая на мир.Лейтмотивом книги можно назвать одну фразу, которую ненароком бросает один положительный герой, которому вообще-то несвойственно бросать фразы на ветер: Моя жена говорила, что ад ей представляется как супружество с Ганди. Если считать моральный авторитет индийского гуру ненасильственного сопротивления бесспорным, любой человек по сравнению с этим высшим авторитетом немножко того-этого... грубоват, хамоват, мизерен, пошл, гадок и вообще. А с другой стороны каково самому "Ганди"? Вот Уилла хорошая и порядочная, чем весьма раздражает психопатическую маму, ревнивую и бестактную сестру, вспыльчивого первого мужа, ещё более вспыльчивого да ещё и старчески ворчливого второго мужа... Всех раздражает, всех. Так что ж ей, воровать начать по мелочи или ругаться матом, чтобы замаскироваться под обычного человека и никого не раздражать? Или запить горькую, чтобы обрести побольше значимых недостатков? Очень показательно, что Тайлер делает свою героиню преподавательницей языков: она и вне профессиональной жизни такая же вечная переводчица с чужого языка на свой и обратно.– Я дробил день на крохотные кусочки. Жизнь, конечно, закончилась, но в ней ещё остались кое-какие хорошие мелочи. Вроде утренней чашки кофе. Какой-нибудь поделки в мастерской. Бейсбола по телику.Уилла задумалась.– Но…Отец ждал.– Но разве этого… достаточно?– Выходит, да.В общем, «Клок-данс» моя личная победительница в номинации «добрая книга».